Воронеж. 15.03.2017. ABIREG.RU – Эксклюзив – Территориальное управление Росимущества в Воронежской области почти весь 2016 год провело без руководителя – оба исполняющих обязанности назывались не иначе как «техническими». При этом на долю структуры выпало необычайно много скандалов: и набившие оскомину яблоневые сады оказались приватизированы мошенническим путем, и озеро Круглое кто-то решил «увести» прямо из-под носа. Наконец, на пустующую должность был делегирован начальник контрольного управления регионального правительства Анатолий Андрианов. Действительно, кому, как не главному контролеру, разбираться со всем этим?
– Анатолий Леонидович, о вашем назначении на должность руководителя воронежского управления Росимущества стали говорить еще весной прошлого года. Однако оно затянулось аж до поздней осени. С чем это было связано?
– Во-первых, весной 2016 года произошла смена руководства агентства. 12 апреля я проходил собеседование на должность, и, по стечению обстоятельств, именно в этот день была уволена Ольга Дергунова. Естественно, у нового руководителя были первоочередные задачи, вопрос о нашем управлении в них не входил. Поэтому, конечно, все затянулось.
Во-вторых, назначение на такую должность подразумевает несколько этапов проверки, их проведение сопровождается перепиской многих органов государственной власти, сбором документов. Полагаю, это привело к дополнительному ожиданию.
– Почему должность досталась именно вам? Были вообще другие кандидаты?
– Безусловно, были. Ключевую роль сыграла поддержка губернатора Воронежской области Алексея Гордеева. Так сложилось, что в последнее время работа регионального теруправления оставалась в тени. И губернатор пожелал поднять авторитет структуры, организовать качественное взаимодействие с органами власти различного уровня, местного самоуправления. Это одна из наших главных задач в настоящее время.
– В областном правительстве вы возглавляли контрольное управление. Воспринимаете новую должность как повышение? Какой опыт будете транслировать на Росимущество?
– Конечно, как повышение. В значительной мере это самостоятельная деятельность.
Сейчас вспоминаю базовые юридические дисциплины, заново изучаю изменившееся гражданское и земельное законодательство. Работать на новой должности, с одной стороны, проще, потому что сфера достаточно узкая. С другой, сложнее, потому что нужно глубоко знать проблемы, изучать практику, в том числе судебную. Поэтому пригодится весь накопленный опыт – и контрольный, и следственный, и опыт работы юристконсультом.
– А ответственности не боитесь, уголовных дел? История у должности не самая «чистая». В облправительстве все-таки побезопаснее было.
– Это же зависит от самого человека, от лица, занимающего ту или иную должность. Соблазны есть у каждого и в любой деятельности, безусловно. Думаете, в контрольном управлении не было соблазнов? И там были, и тут есть. И будут. Но я стараюсь использовать в жизни два постулата. Первое: когда не знаешь, как поступить, то поступай по закону. Второе: когда сложно понять, где правда, а где ложь, побеждает позиция.
– Какие первоочередные задачи сейчас стоят перед вами?
– Не буду оригинальным, если скажу, что главная задача – это стабилизация кадров теруправления. Текучесть значительная, особенно в юридическом подразделении. Заработная плата сотрудников невысокая, а ответственность – многомиллионная. Поэтому многие из них, получив хороший опыт, ищут более интересные предложения. Нам нужна какая-то дополнительная мотивация, моральные стимулы для членов коллектива.
– Сколько за прошлый год уволилось?
– 11 человек из 50. При мне сейчас уже люди обновляются.
– Есть какие-нибудь «горящие» вопросы?
– Чтобы срочно решать, сломя голову – такого точно нет. Потому что в целом работа достаточно плановая. И даже когда возникают внеплановые вещи, как, например, озеро Круглое, или яблоневые сады, все равно это не значит, что вот сегодня возникла проблема – и мы тут же побежали с исками в суд. Все равно ведем определенную подготовительную работу: нам нужно собрать доказательную базу, ряд серьезных исков мы согласуем с центральным аппаратом Росимущества. И только после нормальной проработки вопроса начинаем решать проблему в рамках законодательства.
– Почти год управление провело без руководителя. Неужели не накопилось проблем?
– Нет, коллектив-то все равно работал. Более того, наше управление, несмотря на отсутствие назначенного первого лица, по результатам внутреннего рейтинга за 2016 год оказалось где-то в районе третьего-четвертого десятка, в «золотой середине».
В конце года мы завершили процесс переоформления имущества двух упраздненных ведомств – миграционной службы и ФСКН – на баланс МВД. От последнего, в свою очередь, «отпочковалась» Росгвардия, которая также получила определенное имущество. Всю работу по оформлению документов вело наше управление, все делали в установленные сроки, выполнили все поручения Росимущества, отчитались своевременно.
– Вы говорите, что находитесь где-то в середине рейтинга. А где соседи, допустим, по Черноземью?
– Данные носят внутриведомственный закрытый характер. Мы видим только свое место и первую тройку.
– На кого же нужно равняться?
– Как правило, национальные республики опережают краевые и областные теруправления, потому что там традиционно как-то по-другому работа выстроена. И на первых ролях, конечно же, Татарстан. На хороших местах кавказские республики, ввиду того, что некоторые вопросы там решаются быстрее и проще, нежели у нас.
– Росимущество – важный орган, но слышно о нем только тогда, когда возникают какие-то «терки». С кем проще договариваться – с региональными властями или с муниципальными?
– Мой трехмесячный опыт работы показывает, что больших проблем нет ни с теми, ни с другими. Если наша позиция основана на законе, либо позиция муниципальных органов местного самоуправления, региональной власти основана на законе, то мы будем действовать в этих рамках. Тут же не стоит задача, чтобы доказать, что мы «федералы» и должны быть «выше», или больше внимания к нам должно быть. Нет, задачи общие, только на разных уровнях власти.
– Судя по картотеке арбитража, тяжбы между городом и Росимуществом – обычная практика.
– Есть такие иски. Но, опять же, очень много вещей из прошлого: старые ошибки, кадастровые ошибки, неправильное понимание и толкование закона. Ничего сверхсерьезного я здесь не вижу. Бывает человеческий фактор: одну запятую перенесли неправильно и вместо 3 га получилось 30 га. Надо же этот вопрос уточнить, а способ один – судебное решение.
– С 1 января вступил в силу новый ФЗ о государственной регистрации недвижимости, который объединил две базы данных – ГКН и ЕГРП. Однако пока механизм не работает в запланированном виде, отовсюду поступают сообщения об ошибках в кадастровых выписках, онлайн-сервисы вообще недоступны. Вас эта ситуация затрагивает?
– Технические проблемы всегда возникают при введении новых информационных систем. Например, в 2014 году при введении 44-го федерального закона была создана система «Закупки.ру». И первые три месяца ни госзаказчики, ни мы, как контролирующий орган, ни потенциальные потребители этих услуг, подрядчики, поставщики, не могли этой системой в полном объеме пользоваться. По прошествии времени в нее были внесены изменения и необходимые корректировки, она заработала. Возможно, здесь нечто подобное.
Мы заказываем соответствующие выписки из единого реестра. Когда-то они приходят вовремя, когда-то запаздывают. Говорят, что есть какие-то технические сложности, но это не значит, что работа остановилась. Не критично.
– Какие у управления ключевые показатели? Главное – вовремя и в полном объеме получать деньги от аренды госимущества?
– Не только. Есть моменты, связанные с контролем за федеральными государственными унитарными предприятиями, акционерными обществами, обществами с госучастием. Есть такое понятие как вовлечение имущества в оборот. То есть не просто – заключили договоры и сидим, собираем деньги, «почиваем на лаврах», а нужно обязательно ежегодно увеличивать количество договоров, например, аренды.
В целом у нас более 60 ключевых показателей.
– Сколько денег вы принесли в казну, например, за прошлый год?
– По сдаче в аренду земельных участков – в районе 200 млн рублей. Но это только одно направление. По дивидендам – тоже сотни миллионов. По недвижимому имуществу поменьше цифра, потому что имущество зданий и сооружений в основном у нас закреплено на иных правах, за государственными органами.
В любом случае, где-то в районе полумиллиарда, плюс-минус.
– Накануне стало известно, что Росимущество вмешалось в скандальную ситуацию с яблоневым садом на Московском проспекте. Вы планируете его отсудить, вернуть? Но потом, опять-таки, выставить на торги под жилищное строительство?
– Будем решать проблемы по мере поступления. Давайте сначала определимся: либо вернем его в собственность Федерации, либо получим за него ту сумму, которую имущество стоило. А дальше, в любом случае, учитывая большую площадь этих участков, мы обязаны все телодвижения согласовывать с центральным аппаратом Росимущества.
– То есть пока нет конкретных планов?
– Конкретики нет. Сначала давайте вернем, потом посмотрим.
– Людей волнует как раз вопрос о строительстве: будет там квартал или нет.
– Тут вопрос больше к муниципальной власти. Они же утверждают схемы территориального планирования. Если они изменят схему, и на месте этих земельных участков, которые сейчас идут как зона жилой многоэтажной застройки, вдруг появится парковая зоны, я думаю, мы согласуем с Росимуществом и безвозмездно передадим в муниципальную собственность эти земли. Лишь бы на них вырос некий парк. Ведь, по большому счету, в масштабах РФ те деньги, которые будут, возможно, получены от продажи этих земельных участков, все равно несоизмеримо меньше пользы, которую эти земли принесут в ином виде. Поэтому сейчас я не могу ничего сказать о дальнейшей судьбе, очень многое будет зависеть именно от наших муниципальных властей, от архитектурных подразделений мэрии, которые утверждают соответствующие документы.
– Эта ситуация как-нибудь отразилась на управлении? В том плане, что, может быть, после нее стали внимательнее проверять аналогичные сделки по приватизации?
– А других подобных сделок у нас нет и пока не планируется. Это был один из исключительных элементов. Причем масса правовых документов принимались в 2013-2015 годах.
Любое решение территориального управления в виде распоряжения проходит очень тщательное изучение со стороны как инициаторов, так и юридических подразделений. И, конечно же, руководитель теруправления, ставит подпись только в том случае, если он практически в полном объеме уверен в правильности своих действий.
– Поэтому, наверное, и появляются домыслы, что прежний руководитель Николай Бацунов покинул должность из-за этой сомнительной сделки. Ведь, все-таки, не могла же она пройти незамеченной для руководителя?
– Если мы с вами будем затрагивать эту тему, мы будем нарушать чью-то презумпцию невиновности. Давайте дождемся выводов следствия и суда.
– А следствие сейчас как-либо взаимодействует с Росимуществом?
– Конечно. То, что мы являемся потерпевшей стороной и гражданским истцом, вы считаете недостаточным взаимодействием?
– Претензий к управлению у следствия пока не возникло?
– Пока нет.
– Еще одной скандальной темой, в которую «вляпалось» воронежское Росимущество, является попытка уничтожения озера Круглое. Есть ли другие озера, которые точно так же находятся в частной собственности?
– Да, есть такие примеры на территории области, их уже около пяти. И мы также ведем работу по их возвращению.
– Не боитесь повторения?
– Мы активно взаимодействуем с прокуратурой. Кроме того, управление организовало хорошее взаимодействие с местным центром гидрометеорологии. Сейчас они по озеру Круглому проводят экспертизу, и мы договорились, что в подобных случаях они сразу будут предоставлять нам среднегодовой уровень воды.
Вся проблема в том, что у нас ненадлежащим образом ведется реестр водных объектов. И не всегда в полном объеме есть необходимая информация. По озеру Круглому, например, пришлось вот эту экспертизу дополнительно назначать, чтобы определить зеркало воды и, скажем так, границы земельного участка, в котором оно непосредственно расположено.
– Так какой уровень все-таки имеет значение: среднегодовой или текущий?
– Среднегодовой. Но тут есть нюанс. Не надо думать, что озеро «вырезали» по кромке воды и отдали в собственность РФ. Есть ведь еще зоны, на которых по водному кодексу запрещена застройка, они разнятся от вида водоемов.
– В рамках дела уже была проведена одна экспертиза, после назначения которой как раз и случился слив. Зачем потребовалась вторая?
– Первая подтвердила расположение озера на данных земельных участках, а вторая должна дать нам информацию об уровне воды, чтобы определить размеры.
– Был ли вообще смысл сливать озеро? Повлияло ли это как-то на границы?
– Нет. Экспертиза покажет уровень, который был в 2014-2015 годах и ранее. Специалисты постоянно за этим следят. У них есть посты метеонаблюдения, которые показывают глубину этого озера и срез воды.
– То есть даже если бы его сумели спустить до мели...
– Мы бы все равно доказали. А озеру, конечно, определенный ущерб нанесен, но экология – вещь восстановимая.
– Собственник – ООО «ВИТ-строй» – после инцидента с вами как-нибудь контактировал?
– До инцидента не могу сказать, не знаю. После него точно нет. Наши представители встречаются только в арбитражном суде.
