Мы привыкли если не восторгаться этим местом, то хотя бы со сдержанным оптимизмом отмечать: да, Дивногорье – дело хорошее. Однако за внешними факторами и собственными эмоциями мы зачастую забываем, что музеем-заповедником с тысячами гектаров пространства занимаются, по сути, два десятка человек. О том, почему это не очень здорово, давно хочет рассказать Илья Долгов.
Это место знаковое. Хорошо известное не только в Воронежской области, но и по всей стране, и за рубежом. Тысячи посетителей, восторженные отчёты на туристических форумах и отклики в социальных сетях. У Дивногорья (а значит, и у Воронежского края) давно сложился мощный, яркий и интригующий образ.
Я хорошо помню, как впервые познакомился с этим местом — на ботаническом практикуме. Я испытал ощущение иной, спокойной и мудрой реальности, наполненной особенным смыслом и духом. Судя по отзывам, не я один разделаю этот опыт.
На фоне яркого и уникального места, образа не всегда бывает по достоинству оценена работа музея-заповедника «Дивногорье». Может показаться, что он живет на всем готовом — только успевай экскурсии водить. Между тем, именно сейчас в жизни этой институции наступает в какой-то степени переломный момент. С одной стороны, ведётся работа по включению Дивногорья в предварительный список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Это очень важное начинание, которое может дать прекрасную отдачу в случае успешного завершения. Велик соблазн решить, что если уж речь зашла о ЮНЕСКО, то у Музея-заповедника явно всё в порядке.
На самом же деле эта амбиция реализуется практически «из последних сил».
Нет ничего хуже жанра пересказа накопившихся проблем. Поэтому, пытаясь обратить внимание к судьбе культурного проекта, я расскажу о его достижениях, зачастую удивительных. Мнение это диалектичное, а значит, не парадно-скучное. Дело в том, что сильные стороны Музея-заповедника, его уникальные черты развивались именно как реакция на сложности и трудности, возникавшие на пути становления.
Самый базовый и важный контур ситуации задаёт сам характер материала, с которым работает Музей. В Дивногорье нет одной приоритетной точки, на которую можно было бы указать: вот ради этого мы тут и собрались. Есть уникальный ландшафт и создавшая его геологическая история. Есть необычная и яркая экосистема. Есть памятники археологии — Маяцкая крепость, прежде всего. Есть пещерные храмовые комплексы. Всё это создает сложный ансамбль смыслов и пространств: отсюда и двойное название учреждения — «музей-заповедник».
Такая комплексность (сама по себе великолепная) для работы конкретной институции очень сложна. Для нашей музейной традиции, привыкшей всё нанизывать на некий единый сюжет (историческое лицо, род искусств, героическое освоение чего-либо) изучение и презентация подобного многосистемного, сопротивляющегося любому упрощению материала, — задача почти неразрешимая.
Поэтому коллективу «Дивногорья» пришлось освоить всю эту прекрасную сложность, попытаться передать её аудитории целиком, без разбивки на отдельные фрагменты. И тут речь не о финальном решении, это продолжающийся процесс. Построение экскурсий и маршрутов, работа с информационными и просветительскими материалами, концепции мероприятий как на территории заповедника, так и за его пределами — всё отмечено стремлением передать эту естественную, подлинную многосоставность Дивногорья.
Они не завязли в повторении ритуальных фраз в духе «У нас и природа, и пещеры, и стоянки — всего есть!» Их работа носит подлинно исследовательский и новаторский характер. Это очень важно именно в текущий момент. Рассуждения о бренде территории, развитии туризма и т.п. практически всегда остаются лежать мёртвым маркетинговым шлаком. Для того, чтобы уметь рассказать о каком-то месте (будь то отдельный ландшафт или целый регион), надо понимать всю его сложную целостность (культура, история, живая и неживая природа, общество, производство — абсолютно всё!), а главное — уметь донести это видение живым.
В Дивногорье научились этому всему. С нуля. Пришлось научиться. Этот опыт бесценен — он нужен Воронежской области. В русле этой же несводимой к чему-то одному сложности, Музей-заповедник лишен «якорной» недвижимости в виде здания с портиком, или выставочной коробки, или чего-то ещё столь же понятного и солидного. В этом есть очевидный минус (и очередная трудность): нечего презентовать ленивой на вникание в детали общественности. Некуда привести важных гостей. Негде разворачивать постоянную работу. Конечно, музей в такой базе нуждается крайне.
Зато работая вне надёжных толстых стен, коллектив музея развил навык буквально из воздуха создавать форматы и методы работы. Временные экспозиции под открытым небом, постоянные экспозиции под открытым небом, загадочные художественные резиденции и солиднейшие научные конференции, выездные мероприятия — список можно продолжать.
Сложному, живому Дивногорью — сложные и гибкие методики культурной, просветительской и исследовательской работы: именно так работает Музей.
И у него получается. Никогда с Дивногорьем не ассоциировались мероприятия в жанре «музыкально-поэтическая-художественная программа “Закружилась листва золотая…”». (Данный заголовок взят не из воронежской афишы, не надо искать подвохов).
Здесь всегда что-то необычное, интересное и очень содержательное. Самая показательная сфера работы любой культурной институции, на мой взгляд, это работа с детьми. Крайне сложная и ответственная. В Дивногорье для этой работы привлекаются уникальные специалисты, разрабатываются сложные сценарии (никаких посиделок в ряд на стульчиках!). Но интереснее конкретные примеры. Типичный случай: в Москве коллеги рассказывают мне про мастерскую художественного проектирования Николая Селиванова — неповторимую, междисциплинарную, работающую на сложном стыке науки и искусства. И где же я встречаю проекты этой мастерской? Правильно, в Дивногорье. «Детство земли» — так называется проект, разработанный при участии мастерской, существует он в виде постоянной экспозиции в самом заповеднике и в виде странствующей просветительской выставки. Содержательность, подлинная вовлечённость, отсутствие малейшего формализма — только так можно реализовывать подобные замыслы. И только так и работают в Музее-заповеднике «Дивногорье».
Следующая история борьбы с неблагоприятными условиями — это финансы. Любому бюджетному учреждению их всегда будет не хватать по определению. «Дивногорью» их хватает только на текущую деятельность (при том, что «хватает» — это аккуратная и оптимистичная оценка). Как же реализовывать многочисленные проекты, направленные на развитие? Рецепт музея — не ныть и не просить. Вместо этого постоянно искать источники дополнительного финансирования: частные гранты, государственные гранты, профильные программы и т.?д. и т.?п. Разработка проектной документации, защита собственных предложений — это постоянный и многосложный труд, который год за годом позволяет Музею-заповеднику реализовывать свои идеи. Есть опасение, что чем дальше, тем больше эта компетенция будет нужна учреждениям культуры, и государственным в том числе. Здесь опять у «Дивногорья» есть чему поучиться.
Подведу промежуточный итог
За 25 лет работы под руководством Марины Ивановны Лыловой (здесь уже пора, наконец, упомянуть основателя и лидера институции) в Музее-заповеднике «Дивногорье» сложился совершенно уникальный и крайне увлечённый коллектив (что важно — молодой). Творчески подходя к решению сложных задач в сложных условиях, он развил в себе несколько ключевых компетенций.
Во-первых, умение системно, междисциплинарно и глубоко работать с живой, комплексной, непростой сущностью, которой является Дивногорье. Умение не только изучить, описать и сохранить эту сущность — но и рассказать о ней людям, дать им почувствовать всю многосторонность этой своенравной и прекрасной территории.
Во-вторых, способность гибко, целенаправленно и осознанно строить методологию работы с разными аудиториями в самых разных форматах, никогда не скатываясь к «мероприятиям» для отчётности. Звучит банально, но как нечасто это встречается в госучреждениях!
В-третьих, навыки самостоятельности и ответственности в обеспечении своей работы ресурсами. Коллектив Музея на деле доказал, что работает ради своей миссии и готов для её реализации искать новые и новые возможности.
Эти компетенции, если рассматривать их стратегически, могут вывести работу Музея-заповедника на принципиально новый уровень. Команда готова к этому — и уже давно. Более того, опыт, накопленный «Дивногорьем», во многих аспектах является передовым для Воронежского региона. Этот опыт надо передавать другим институциям, прогрессирующим профессионалам — если мы хотим, чтобы наша культура развивалась не только за счет вливаний сверху.
Но это чистая стратегия.
Что же в тактическом срезе? Почему пришлось сказать, что в жизни «Дивногорья» сейчас в некотором роде переломный момент?
Музею сложно. Виноват в этом он сам. Многие годы коллектив давал стахановские объёмы работы, делая столько, сколько обычно делается при бюджете и штате в несколько раз больших (это не абстракция, а сравнение с аналогичными учреждениями в других регионах). А ведь могли бы сидеть спокойно и на все вопросы отвечать: «Бюджета маловато, а такой штатной единицы у нас вообще не предусмотрено».
Но нет, команда «Дивногорья» развила свой проект настолько ярко и мощно, что ресурсов (и прежде недостаточных) стало катастрофически мало. Люди банально изнашиваются, работая на столь взвинченных оборотах непрерывно и летом (в экскурсионный период), и зимой (в научно-творческо-методический финансовый).
Ситуация может разрешиться двояко. Заповедник уже не справляется с растущим потоком посетителей, к чему сотрудники сами приложили немало рук. И люди, и земля с травами могут не выдержать. С другой стороны, если дать этому живому и настоящему коллективу больше возможностей для работы — он повысит эффективность в пятикратном размере. И вряд ли могут быть сомнения, что он это не заслужил.
Более того и важнее — это заслужил Воронежский край.
То же касается и начинания с ЮНЕСКО. Музей трудится изо всех сил, но ему нужна помощь — политиков и чиновников, бизнесменов, профессионального сообщества. Опять же, любые инвестиции времени, внимания, заботы, денег принесут здесь прекрасные плоды.
И раз уж прозвучало слово «миссия», напоследок стоит к нему вернуться.
Развитие внутреннего туризма на стадии перехода от красивых стратегий к конкретным шагам почему-то очень часто заканчивается этно-парками, сафари-парками и прочими в американском смысле «тематическими» парками. Ничего плохого в них нет. Из каждого холма, действительно, заповедник не сделаешь.
Но коллектив «Дивногорья» — со своим глубоким чувством живой земли, её хрупкости и сложности, со своим неуступчивым характером, не разменивающимся на необязательные и сомнительные инициативы, своей мужественной заботой о каждом тимьяновом склоне — может служить постоянным этическим и профессиональным ориентиром, помогающим тем, кто желает Воронежскому краю и развития, и сохранения собственной сути.
Илья Долгов
Время культуры, 26.11.2015.
